Дочь Мамонтовых, милая и веселая Верочка, привлекла внимание Серова, и он попросил ее позировать. Нелегко было живой, шаловливой девочке сидеть часами в комнате. Но все же целый месяц позировала она художнику. Девочка-подросток сидит за столом, в руках у нее персик. Она глядит прямо на зрителя внимательными глазами, легкая улыбка затаилась в уголках рта. Кажется, будто сама юность воплощена в ней, и нас охватывает ощущение необыкновенной поэтичности и свежести. Комната наполнена воздухом, пронизана солнечным светом, льющимся из окна и освежающим девочку. А сколько прелести в красках: розовая кофточка, черный бант, смуглое лицо, зелень деревьев за окном. Соседство этих, казалось бы совсем разных цветов, не режет глаз. Наоборот, нас радует то, как хорошо и тонко они соединяются с друг другом. На розовой кофточке лежат голубые и сиреневые блики. И в этом сочетании та же удивительная гармоничность. Художник очень искусно положил на полотно такие оттенки голубого и розового, которые прекрасно дополняют друг друга. А когда в картине все цвета согласованы, или, как говорят художники, найдены цветовые отношения, тогда и впечатление от картины будет единым.
В «Девочке с персиками» все светло, радостно. Все говорит нам о молодости, о поэзии, о счастье жизни.
(Е. Каменева. )

С незапамятно древних времен находится в ядре основных слов, на самой глубине словарного состава широко распространенное и известное слово-корень лов. Искони веков, насколько мы можем знать, оно было связано с одним значением – хватанья, поимки. В самых старых наших рукописях мы уже встречаемся со словами, в которые входит этот корен
В «Начальной летописи» под датой 21 мая 1071 года сказано о том, как князь Всеволод за городом Вышгородом в лесах «деял звериные ловы, заметал тенета». Лов уже тогда означало: охота сетью, поимка зверя.
В Поучении Владимира Мономаха тоже говорится, что великий князь много трудился, всю жизнь «ловы дея»: он связал своими руками 10 и 20 диких коней, охотился и на других зверей. Он же сообщает, что «сам держал ловчий наряд», то есть содержал в порядке охоту, конюшню, ястребов и соколов.
Значит, уже в XI веке слова лов, ловчий существовали и были известны русскому народу. Слово лов означало тогда охоту, ловлю сетями или силками. Позднее, несколько веков спустя, оно приобрело иное значение: в многочисленных грамотах Московской Руси упоминаются «бобровые ловы», «рыбные ловы», которые один собственник передает или завещает другому. Очевидно, теперь лов стало значить уже не только действие того, кто охотится, а и место, на котором можно промышлять зверя. Но в обоих этих значениях сохраняется одна сущность: лов – это охота при помощи «поимки» добычи. Один и тот же корень живет и там, и здесь.
И сейчас в нашем языке имеется слово лов. Мы тоже понимаем его не совсем так, как понимал Мономах или московские подьячие времен царя Ивана IV. Иногда мы можем встретить выражение начался подледный лов, закончился осенний лов трески. Здесь слово ловозначает то же, что «ловля рыбы»; начался «лов зайцев» мы не скажем никогда.
Встречается и чуть-чуть отличное от данного употребление слова: На этом омуте самый большой лов. Тут оно как бы обозначает «способность ловиться», оно ближе к слову клев. Но, как и восемь веков назад, для нас совершенно ясна живая связь между всеми этими словами. Во всех них живет и дает им жизнь все тот же самый древний корень -лов-
Слова-родичи, потомки корня -лов- к нашему времени образовали в русском языке обширную семью, большое гнездо.